Я всегда завидовал людям с высокой работоспособностью. Тем, кто может работать по двенадцать часов в сутки, умещать в день по сотне дел, чужой настойчивости и целеустремлённости. Я завидовал чужой воле, потому что моя собственная воля была больна. Сейчас я напрямую сталкиваюсь с этим аспектом своего существа, и вижу, насколько плотно сцепились в моём подсознании “усилие” и “насилие”. В чистом виде эта проблема проявляется во время практики сидячей медитации “дзадзен”.
Нужно просидеть полчаса, не меняя позы, следуя определённым правилам, наблюдая собственное дыхание, сохраняя ум ясным и сфокусированным. Это волевое усилие. На первом этапе важно дать уму понять, что ему некуда деваться, что ему остаётся лишь смириться и принять как данность необходимость практики. Все отвлечения бесполезны, выхода нет, вы окружены. Нет мыслей, нет неудобств, нет желаний, нет времени, есть одно лишь мерное дыхание.
Нет даже тебя самого. Этот момент особенно пугает. Пропадает контроль, от чего внутренний цензор впадает в панику и норовит вернуть всё “как было”. Даром он, что ли, всю жизнь тренировал свой коронный удушающий захват, связывающий меня по рукам и ногам, готовый сплющить меня при первых признаках “неприемлемого поведения”, угрожавшего долгое время моему существованию. Самоудушение, самообвинение, упредительный поиск вины и подготовка защитных действий – всё это формировалось и совершенствовалось долгие годы, доказало свою надёжность и стало базовым, необходимым способом существования, отказ от которого вызывает приступы дикого животного страха.
Иногда меня пробивает липким неприятно пахнущим потом во время практики. Один раз я и вовсе свалился с симптомами пищевого отравления, после чего заболел на неделю и на практику “не попал”. Затем был ещё один пропуск, когда я заменил групповую практику индивидуальной из-за дикой бессонницы и аудиального террора соседей.
Однако вчерашняя практика протекала уже совершенно иначе. Время летело очень быстро, мысли всё ещё были, но их стало меньше, момент волевого переключения от отвлечения к практике уже не вызывал бурного всплеска умственной активности. Обе получасовых сессии вместе с разделяющим их кенхином пролетели практически незаметно, оставив после себя чувство лёгкой неудовлетворённости и желания продолжать. А также массу спонтанно проявляющихся эмоций, с которыми я совершенно не знаю пока чего делать :)
