Всё пошло не так, как планировалось. Я сидел на казённом стуле в пустом больничном коридоре и ждал. Волнение достигло уже того предела, когда сил подпитывать его у психики больше не осталось, а, может быть, это включилась усталость от недосыпания и восприятие вынужденно смягчилось, приобретая черты некоторой сказочности и плавной нереальности происходящего.
Всё, что я мог сделать для собственного успокоения я уже сделал, все известные мне способы избавления от напряжения и стресса уже были применены и сейчас мне оставалось просто сидеть и ждать под мерное гудение ламп неестественно дневного света, смирившись с неизбежностью и неотвратимостью неопределённости.
Наконец дверь палаты распахнулась, откуда вышла сестра и провела меня в другую свободную палату, усадила меня на кушетку и сказала подождать ещё немного, а затем удалилась. Волнение вернулось, всколыхнувшись от неожиданной перемены окружающей среды, и теперь я в нетерпении разглядывал обстановку.
Быть может, мне удалось даже забыться коротким и неглубоким сном, потому как открывшаяся дверь произвела на меня впечатление события внезапного и неожиданного. В руках у сестры был маленький белый свёрток, внутри которого угадывалось некоторое едва заметное шевеление. Сестра велела мне приготовиться, а сама подошла к пеленальному столику, где уверенно развернула свёрток, аккуратно взяла на руки новорожденную и положила её мне на грудь.
Волнение снова переполнило меня, смешанное впрочем в равной степени с ощущением радости и облегчения, потому что стало понятно, что всё разрешилось удачным образом, моя доченька родилась и теперь смотрит на меня огромными инопланетными глазами, приковывая мой взгляд, заставляя меня забыть весь оружающий мир и просто смотреть, не отрываясь, невольно улыбаясь ей, приветствуя её в мир с помомощью неловких, но искренних слов.
Так мы провели положенное нам время, отведённое для передачи родительского микробиома в качестве первого по-медицински выверенного подарка на день рождения, общаясь на этом смешанном разноуровневом языке волнительной радости, телесного тепла и контакта.
Затем вошла сестра, оглянула нас беглым взглядом, торопливо приблизившись к нам, немедленно взяла малышку на руки и понесла её к пеленальному столику, обнаружив, что пока папа безотрывно смотрел в огромные заколдованные глаза, с другой стороны, свободный от обозревания, происходил иной вполне естественный процесс, оставивший маленькую еле заметную отметинку на папином худи.
Так, по моему собственному определению, произошло таинство помазания вашего покорного слуги в отцы.
После завершения переодевания мы все вместе отправились в палату к маме, которая уже пришла в себя достаточно для первого знакоства с новорожденной.
