Примеряешь на себя симптомы выгорания и всё совпадает, но причин как будто бы нет. Ничего сверх-драматичного, казалось бы, не происходит, просто сил становится меньше и мотивация как будто бы тает сама по себе.
Похожую симптоматику можно было бы назвать скрытым выгоранием, происходящим для человека неосознанно. Например, человек может пытаться решать заведомо нерешимую задачу, веря, что нужно лишь приложить ещё больше усилий, и тогда всё обязательно получится. Что предсказуемо приводит к перенапряжению и коллапсу в большинстве случаев.
И это, к слову, в известной степени хороший результат. Гораздо хуже, когда человек учится с этим жить, тратя невероятные психические усилия на поддержание нежизнеспособной изначально модели, проводя жизнь в сознательно выбранной тюрьме строгого режима, где отметается всё, что не может служить подтверждением жизнеспособности выбранной иллюзии.
Когда тюрьма превращается из чулана в плетёной хижине в гигантский замок, весь состоящий из шипов и рвов с крокодилами. И чем выше и крепче растёт этот замок, тем страшнее он падает.
Можно долго не осознавать мешающих жить глубинных убеждений. В моём случае за девять лет той или иной формы терапии я нарастил множество важных навыков, но я не видел на уровне ощущений, не осознавал физически, что моим базовым, всепроникающим состоянием являются непрекращающиеся тревога и страх.
Догадки были и раньше, но только недавно я достиг того уровня внутренней устойчивости, когда я могу спросить себя: «Ой, а что это такое я чувствую?» Затем поразмыслить немного, не поддавшись многочисленным импульсам «съехать с темы», ответить: «Вау, да это же страх!»
Я всё ещё провожу слишком много времени в своём привычном изоляторе, но хотя бы изредка я обнаруживаю себя на пикнике в гораздо более приятном месте. Тогда я невольно спрашиваю себя: «Ого, что это за чувства? Они такие новые! Они мне так нравятся!» А потом оказывается, что это чувство спокойствия, приятного умиротворения от хорошо проведённого времени.
Чувство, которое большинство людей, как мне кажется, должно было бы считать нормальным.
Когда буддийский настоятель приветствовал нас в храме перед практикой «сессин», он обращался к нам не иначе как к «лучшим из худших» — людям, сломанным настолько, что они начинают искать выход из сложившейся ситуации, не встав однако на путь разрушения.
