Многое из того, что я читаю, отзывается во мне личными образами, переживаемыми когда-то метафорами. Например, читая в дзенской книжке о «Великой Смерти» я вспоминаю, как умирал сам когда-то. Ирония жизни западного человека состоит в том, что он не считает свою внутреннюю жизнь реальностью, в то время как фактически это единственная реальность, которая есть у человека. Именно проживанием своих личных историй мы формируем и видоизменяем свой мир.
В моей жизни был момент, когда сознание моё на волне отчаяния шагнуло за край, прямо в пропасть, смирившись и приняв факт своей собственной незначительности, пустотности себя и окружающего. Впрочем, словами сложно передать это. В действительности это был очень яркий образ, бескрайнего запредельного отчаяния, сменившийся невесть откуда взявшейся решимостью, коротким периодом успокоения, приходящим всякий раз, когда ты наконец принимаешь решения, и… Ничего, лишь только остающееся где-то далеко-далеко эхо того, что я привык называть собой. Чернота, тишина, безмыслие. И — неизвестно сколько времени спустя — вдруг появился яркий одинокий зелёный огонёк.
И всё заверте.
