— Проснись! — кричала мне фотография на своём языке. И всё внутри меня вторило ей, тянулось, стремилось, но было непонятно — куда нужно идти, в каком направлении и есть ли вообще хоть какое-то направление. Ужасно, нестерпимо хотелось проснуться, до жара, до горячки, до беспамятства, но было совершенно неясно, как, как это сделать, как можно проснуться, если ты не можешь отличить реальность от сна, если с каждым пробуждением ты снова ощущаешь её — незримую радужную границу, и ты скребёшься в неё, отслаиваешь, снимаешь плёнку за плёнкой с того, что казалось тебе цельным и монолитным, единым и неделимым. Когда любое движение лишь множит количество иллюзий, отпочковывает мыльные пузыри снов, издевательски обнажая новые прозрачные стены, стоит лишь протянуть руку в строну чего-то за пределами привычных «потому что», дойти до конца причинно-следственной цепочки и, не удержавшись, снова спросить — «зачем? почему? почему — так?».
Вчера, возвращаясь домой с голландского, меня вдруг накрыло удивительным ощущением. В какой-то момент что-то переключилось внутри и мир вокруг стал казаться реальным, существующим на самом деле. Его можно было ощутить, увидеть, обонять. Он перестал быть похожим на безличную картинку на экране, а люди перестали быть статистами. С ними можно было заговорить, кого-то хотелось обнять, а кому-то врезать по морде. Воздух был тёплым, солнце — приятно грело кожу, женщины — стали притягательными, мужчины — могли стать друзьями или врагами. В этом мире были страсть и нежность, любовь и ненависть. Были сила и слабость, поцелуи и привкус крови во рту, были переполняющая радость и острая боль сломанных рёбер, вспышки счастья и боль расставаний. И я мог выбирать свой путь, мог выбирать, кем я хочу стать и что я хочу делать, с кем хочу дружить, с кем — спать, кого отталкивать, выбирать из моря возможностей, делать шаг в нужном мне и только мне направлении.
И ты идёшь среди этих пузырей, жонглируешь ими, сидишь, тупо смотришь на них, показываешь другим фокусы и превращения, ощущая бесконечную скуку этого замкнутого пространства, зацикленность этого времени, начинаешь создавать новые илллюзии — движения, событий, любви, мудрости, играясь ими, на время отвлекаясь от этого жгущего и нестерпимого «проснись!», постепенно впадая в подобие дрёмы, ещё одной дрёмы, сна во сне, вторичной, производной скуки, бесконечной вложенности безысходности и горечи, отупения и безжизненности.
Бывает так, что не хватает самой малости — какого-то слова, какой-то концепции, непривычного взгляда, чтобы картинка сложилась, чтобы образ наконец стал цельным. Чтобы замкнулись контакты внутри и контур в сознании ожил, по нему пошёл ток, запуская ожидавшие своего дня механизмы; бывает и так, что замыкаются сразу несколько контактов, и не сразу получается сказать, что и в какой последовательности сработало — да и важно ли это?
И вот ты сидишь среди иллюзий, понимая их, видя их во всей обнажённости, устав от бесконечного безумного поиска, уперевшись спиной в упругую мыльную стену и от нечего делать начинаешь пересчитывать своё достояние, давать пузырям имена, определять их в группы, сортировать по размеру, плотности, лёгкости и цвету, беспристрастно и чисто автоматически отделяя одно от другого, словно перебирая колоду на предмет отсутствующих карт, заодно присматриваясь к мастям и фигурам, прикидывая возможные варианты и вспоминая прошедшие через тебя прикупы и взятки.
Иногда же срабатывает механизм устаревания, своеобразный тайм-аут, время, выданное на валидацию концепции своим внутренним миром, исчерпывается количество проб и количество ошибок превосходит определённый порог, и ты делаешь выбор.
Ты вспоминаешь игру, восстанавливаешь по памяти хронологию сдач и движения руки раздающего.
Сейчас ты прощаешься с бесконечно ненужным и таким обманчивым словом «судьба», полным ожидания халявы, пассивности и конформизма. Ты понимаешь, что всё это время лишь ждал — ответа, действия, указания, знака, чтобы кто-то вял тебя за руку и повёл, чтобы случилось «что-то», чтобы найти «кого-то», чтобы «где-то» и «как-то так».
Вдруг, в своей отстранённости ты неожиданно замечаешь, что движения этой руки рождают в твоей душе какой-то отклик, ты аккуратно касаешься его, перемещаешь к нему своё внимание, даешь раскрыться, прислушиваешься и вдруг абсолютно чётко, без всякой возможности ошибки отмечаешь, регистрируешь, фиксируешь это, осознавая чрезвычайную важность своего открытия.
И в этот момент ты берёшь контроль над жизнью в свои руки, с этого момента всё, что ты делаешь — исходит из тебя самого, мир превращается в царство причин и следствий, сделанного и не сделанного, плана и реализации, шагов и достижений. Исчезают «замкнутые круги», отговорки и «обстоятельства», появляются задачи, ресурсы и вознаграждения, мечта превращается в цель, жизнь — в путь, время — в материал для творчества.
Отслеживая это движение, поднимая взгляд от пальцев к локтю, затем всё выше и выше, ты вдруг теряешь объект наблюдения, ты видишь, руки, видишь плечи, видишь живот и ноги, видишь даже грудь, но тебе никак не удаётся увидеть головы, есть только набор ощущений, кодирующих собой, несущих в себе какую-то информацию, очень знакомую, привычную, и от того незаметную. Раз — это движение руки к колоде, два — это снятие верхней половины, три — пальцы цепляют карту, четыре — отправляют карту на стол, пять — совмещают колоды, шесть… Но ведь это означает?…
И тогда вместо ожидания ты садишься и рисуешь план. Ты намечаешь остановки, ставишь на карте крестики, отмечая, что хотел бы увидеть, что повидать, рассчитываешь бюджет, резервируешь номера и получаешь необходимые визы, печати, штампы, набираешь нужные номера, собираешь информацию, заручаешься поддержкой, собираешь походный рюкзак и отправляешься в путь.
Среди всех пузырей в конце концов ты находишь ещё один. Не удивительно, что ты не замечал его раньше, и ещё менее удивительно то, что тебе не удавалось проснуться. Ты аккуратно поднимаешь его — и это получается — а значит, можно попробовать… Преодолев лёгкую робость, ты делаешь шаг вовне, и …
Такое странное, необычайно удивительное чувство. Мне кажется, оно что-то значит.