Самое поразительное, что всё это время я ощущал постоянное чувство защищённости, упорядоченности, непрекращающейся заботы о себе. Несмотря на град ударов, составлявший большую часть дневных мероприятий, меня не оставляло чувство справедливости происходящего. Странно, но в этом действии было гораздо больше тепла, чем во всём нашем расчудесном семействе. Даже на мгновение у меня не возникло мысли, что целью подобной практики является издевательство надо мной лично. Продуманность и забота ощущались в каждом элементе процесса, в каждой его детали. В том, что и как говорил танто, отвечая на вопросы, в скорости, с которой он нёсся со своей палкой к каждому, сложившему над головой руки, в его таком же охрипшем голосе. Когда под конец сессина удары переставали действовать, он больше полагался на крик, он безумно стучал в пол, тряс тебя, выкрикивал какие-то фразы поддержки. Часто я слышал за своей спиной хлёсткие звуки ударов, и, случайно повернувшись однажды, краем глаза увидел, как танто хлещет палкой себя по бедру. Позже мне рассказали, что всё выданное практикующим количество ударов танто должен нанести и себе. Не знаю, впрочем, насколько это соответствует действительности.
