Бывают произведения, приоткрывающие двери. Несущие в себе нечто, невыразимое словами, но понятное на каком-то другом уровне. Фрагмент реальности с вплетёнными в неё нитями особых переживаний, способный удовлетворить глубокий внутренний голод, почесать место, до которого никак не удавалось дотянуться, в обход рациональных схем и логических умопостроений.
Например, ты смотришь «Тоторо» и видишь детство, детство каким оно должно быть, удивительным и загадочным, насквозь пронизанным уверенностью в том, что всё обязательно будет хорошо, всё идёт как надо, своим чередом, гармонично перетекая изо дня в день. Миром чёрных чернушек, барабашек и хозяина леса. Высоких облаков, тёплого ветра, сбитых коленок и перепачканных босых ног.
Мой же ребёнок всё ещё плачет, он застрял где-то там, годах в четырёх-пяти, всё так же призывно крича, требуя обратить на себя внимание, согреть и успокоить, перестать же наконец на него кричать и пугать разнообразными ужасами, мучить запретами и стращать убийственными пророчествами. Ему по-прежнему хочется заботы, ласки и безусловной веры в свои силы, единственной опоры для движения вперёд в этом непростом мире. Ведь в действительности нет никакой другой причины для наших поступков, кроме этого «у тебя всё получится», «ты можешь», «ты достоин», «у тебя есть право жить и быть собой». Или желания восстановить себя в этом праве.
Мне предлагают разные варианты решения этой проблемы, многие из которых я уже опробовал и отверг из-за недееспособности. Например, воспользоваться чужой любовью как крыльями, которые будут нести твою душу, пока есть любовь (и угробят её, когда любовь неминуемо закончится). Нет, с некоторых пор я предпочитаю пользоваться своими ногами, руками, хвостами и крыльями, и потому спокойно могу смотреть за тем, как болтается в моём пруду разноцветная эта наживка.
Понемногу я становлюсь сам-себе-взрослым. Я могу рассказать себе сказку, могу подуть на ранку, могу взять на ручки и пронести сквозь беду и опасности. В то же время я не отказываюсь от любви, не отрицаю семейные ценности. Просто больше не считаю их единственно верными ответами.
Нет в мире ничего единственно правильного, кроме того, что ничего единственно правильного в мире нет.
