Кстати, о чуде.
Это может показаться кому-то парадоксальным, но я не отрицаю возможность чудес. Чтобы сделать такое утверждение, нужно обладать доскональным знанием об устройстве Вселенной. Ни я, ни кто бы то ни было другой, таким знанием не обладает. Это раз. Другая причина кроется в том, что чудом, по сути, является то, что мы называем чудом, поэтому, в принципе, таковым может быть (и было, и будет) что угодно. Обычно мы называем чудом нечто, механизм чего мы не понимаем. Когда-то для человека молния была самым настоящим волшебством, сейчас же мы бы, пожалуй, сочли чудесной материализацию предметов «из ниоткуда» или старые добрые прогулки по воде или там полёты по воздуху.
Однако, если представить себе на мгновение мир, где мы бы, подумав специальным образом какую-нибудь мысль, тут же получали материальное воплощение заказанного, это было бы необычайной обыденностью. Мы пользовались бы этой способностью как естественной и привычной, не считая её чем-то из ряда вон выходящим. Точно так же, к примеру, мы двигаем руками и ногами, совершенно не удивляясь согласованности своих мыслей и действий. По крайней мере, начиная с некоторого возраста, ибо у малышей ещё можно встретить это выражение искреннего восхищения подобным удивительным открытиям. Наука же наша занималась бы поиском причинной связи точно так же, как когда-то пыталась объяснить, почему это яблоки так упорно (и больно) стремятся вниз.
Поэтому, определяя чудо как нечто, механизмы чего мы до сих пор не понимаем (или не осознаём), утверждать, что чудес «не бывает» — просто глупо. Мы не знаем всего и, возможно, никогда не узнаем. В дополнение к этому мы раз и навсегда ограничены человеческой природой и, вообще говоря, у нас нет ни единого способа доподлинно узнать, есть ли что-нибудь за пределами нашего собственного сознания. Именно поэтому основной вопрос философии всё ещё остаётся вопросом. Именно поэтому всё, что человек узнаёт о «внешнем» мире обречено на пожизненный статус теории.
