Человек — завихрение на теле реки. Он неожиданно появляется, стремительно движется и в следующий момент либо исчезает, растворяясь в теле потока, либо, объединяясь с другими течениями, становится частью другого движения. Отдельность человека так же иллюзорна, как и отдельность завихрений в реке. Что бы мы ни делали, мы всегда остаёмся частью вселенского супа частиц и энергий. Помню, метафору супа я почерпнул из книжки «Первые три минуты жизни Вселенной», в которой подробно расписывались стадии возникновения нашего мира согласно теории Большого Взрыва. Мне отчего-то врезалась в память эта картинка — однородный, хаотичный, «прозрачный» бульон, из которого понемногу начали формироваться элементы периодической таблицы, соединяясь…
Фух. Разболеваюсь. То ли опять, то ли просто не долечился. Болеть приятно отчасти, потому что снижается острота мышления, эдакий естественный седатив, укольчик успокаивающего. Перед глазами всё плывёт, открываешь глаза, закрываешь — разницы нет. Смотришь на мир, словно из глубины прозрачного кокона, сонно следишь за движениями вокруг. Листик упал, человек прошёл, буковки зажглись, буковки погасли, трубка заговорила человеческим голосом, умолкла. Я не знаю, что мне хочет сказать мой организм. Он хочет покоя и уюта — это всё, что я могу узнать. Заботы о себе. А что, почему — непонятно. Впрочем, метафора кокона мне приходит уже не впервые. Быть может, это именно…
Сегодня я буду писать через силу. Потому что прошёл всего день, как я вернулся после больничного, а эмоций столько, что хватит на затяжную истерику. Но вся шутка в том, что именно в такой ситуации тяжелее всего начать. Очень сложно начать расставаться с накопленным. И так было всегда. Вот, скажем, в детстве мне очень помогало рисование. Я садился за стол, клал лист бумаги, брал ручку или фломастеры, карандаши, и начинал чертить какие-то линии. Одну, другую, третью. Как правило это были какие-то тянущиеся вверх щупальца, похожие то ли на водоросли, то ли на ленты. Иногда они закручивалсь в круги, иногда в полумесяцы,…
Эмпатия — это способность сопереживать другому человеку, живому существу или их образу. Лично у меня это проявляется как отчётливая гамма чувств, возникающая при общении с человеком. Если человек переживает боль, я ощущаю боль, если человек радостен, я испытваю радость, если он нервничает, я тоже чувствую нервозность. В действительности порой очень сложно определить — где твои собственные чувства, вызванные внутренними причинами, а где — отражение чужих эмоций. А умение проводить это различие, как показывает практика, зачастую оказывается критичным. Что стало причиной столь развитой чувствительности я пока не знаю. Подозреваю впрочем, что дело здесь именно в отсутствии личных границ и стремлении к…