Не знаю, стоит ли этому радоваться, не знаю, нужно ли о том горевать, но любовь утратила для меня своё абсолютное значение. Сейчас я вижу её как одну из многих возможных сказок, способных разворачиваться внутри меня. Мне заметна механика этого процесса, и я не могу и не хочу её игнорировать. Но меня также и не пугает его наличие, я могу дать ему распуститься в пространстве своей души. Знание не обязано противостоять чувству, логика не обязана подчинять себе наше живое, ведь картина не исчезает после того как названы её краски.
Верить в сказки, не веря в них. Жить мечтой, не избегая реальности. Проецировать сон на неровный экран стены. Знать, что колёсики — это дух, но лопасти вращаются в бесконечном падении на воду на вершине горы.
Я сито, я огромное, бескрайнее сито, в которое падают звёзды, в которое сыплются горы, сквозь которое проносятся люди, их небеса и целые страны с ландшафтами и пейзажами. Мои струны вздрагивают всякий раз от их прикосновений. Я звеню, я вибрирую и я играю. Я кит, глубоководный гигант, цедящий крупички питательного вещества из пронзающих меня потоков событий, образов и чувств. Я ем и меня едят. Я вдыхаю и меня выдыхают. Я пою и слагают в песни меня. Я живу и меня живут.
Я перерезал, мне кажется, пуповину желаний, и нахожусь теперь в свободном падении. Я скольжу по ночному небу горящим разноцветием северного сияния, и чувства мои окрашивают всё, что попадает в поле их видимости. Призма, диктующая, какого цвета есть что, поломалась, и отныне я живу в мире фиолетовых деревьев и мерцающих синих цветов. Мама реальность стала загадочной и переменчивой, и приходится вслушиваться, и приходится всматриваться, и её нужно трогать, её нужно пробовать. Каково окажется на вкус оранжевое молоко? А спелый зелёненький апельсин? Как это — пробежать по сыпучему асфальту и пройтись по пружинящей толще белоснежной воды? И снова мир — интересен. И…