Такой соблазн всё время восстанавливать равновесие, возвращая себя в состояние умиротворённости и свободы, держась вдали от громыхающих смерчей, ледяных дождей и раскалённого пекла. Так хочется принять состояние безмятежности и эйфорической рассеянности за изначальную точку отсчёта, отождествить с ней искомое, найти в них безвременное пристанище и обитель. И с такой неохотой порой приходится снова хлестать себя по щекам, выбираться из вязкой патоки наркотического счастья на напряжённые перекрёстки дорог со всеми их ветрами, непогодой и расстояниями. Но ясность мысли, так удачно рассеявшая ужасы ночи, не в состоянии прятаться днём. Невозможно больше смотреть и не видеть. Хочешь не хочешь, но картина следствий неизбежно…
Однажды в летнем оздоровительном лагере ко мне подошёл парень из детдомовской группы и начал завидовать моим рисункам. Мне же было ужасно неудобно, потому как в рисунках своих никакой особенной ценности я не видел, просто у меня как-то это непроизвольно выплёскивалось непрекращающимися потоками нинзя, роботов, битв, пародий на рекламы, разнообразных рож, черепов и разного рода абстракций. Парень же этот рисовал, на мой взгляд, не в пример лучше меня: старательно, усидчиво, методично. Но когда он видел мои художества, он просил меня (!) разрешить ему (!) посидеть рядом (!!) и посмотреть. А я готов был провалиться сквозь землю, меня тут же пробивал какой-то…
Есть хороший способ проверить себя на совместимость с чем бы то ни было — представить себе на мгновение, что это нечто останется с тобой на всю оставшуюся жизнь. Представить максимально предметно, во всех ощущениях, в образах — так, как будто это уже свершившаяся реальность, в которой тебе отныне предстоит находиться. Когда мне приснилось, что по какой-то странной причине (кажется, это был Эйяфьятлайокудльный период) я был вынужден остаться в Голландии навсегда, я проснулся, крича: «Нет, нет, нет, этого не должно случиться, не должно случиться никогда и ни за что! Только не это!» Застрять навечно в стране, жить в которой можно только…
Удивительно всё это, если вдуматься. Ты переживаешь какую-то крышесносную историю, едешь развеяться в Брюгге. Бродишь там сам не свой, возвращаешься. Приходишь на фотосессию. Снимаешься, получается. Потом фотограф говорит — теперь можно пару фоток для себя. Из разрешённого инвентаря получился только бокал и бутылка. Снимаешь с себя то, что на продажу, расслабляешься. И тогда начинает переть то, что поджимает. Съёмка очень быстро заканчивается. Фотограф ловит настроение, чеканит его на снимках. Фото заливаются на стоки, после чего ты про них фактически забываешь, живёшь какой-то своей жизнью. Что-то решаешь, что-то портишь, что-то исправляешь. Потом хандришь. Учишься доставать себя из апатии, читаешь мотивационные книги,…