В детстве у меня был старший друг, которому я завидовал, так как он круто рисовал роботов и каратистов. Мне самому очень нравилось рисовать, и я делал это всегда, когда выдавалась возможность. Одно из лучших тактильных ощущений для меня до сих пор — это чувство приятной упругости пачки бумаги под моими ладонями. Рисовал я преимущественно графику, в основном ручкой и карандашом. Мне нравились чёткие уверенные линии для контуров, к которым я затем добавлял светотени и различные эффекты.
Роботы были моей отдельной страстью. Боевые, гигантские, оборудованные всевозможными хитроумными приспособлениями и оружием. Рисовать было приятно, это приносило какое-то особенное удовлетворение, от которого становилось немного легче на душе. Рисовал я всегда, везде и при любом удачном случае. Эпические битвы, игры в «дорисовки» с друзьями, фрагменты впечатливших меня видеоигр, шутки и карикатуры.
Когда я в очередной раз лежал в больнице, помню, мои рисунки приглянулись другим «застрявшим» вместе со мной ребятам, и они просили меня нарисовать им собственного боевого робота. Я не отказывался, хотя порой успевал даже подустать от непрерывной работы над следующей версией огромного механического воина или вооружённого до зубов кибер-гиганта.
Так получилось, что судьба развела нас с другом на время по разным местам, и встретились мы только спустя довольно длительный срок. Мы общались как обычно, однако в какой-то момент он отлучился и попросил меня подождать, так что я занялся тем, чем обычно занимал своё свободное время — принялся что-то рисовать на подвернувшемся листке бумаги.
Когда друг вернулся, он увидел мой рисунок и задумчиво сказал: «Помнишь, как ты хотел научиться рисовать так же, как и я? Так вот, у тебя получилось. По-моему, ты уже рисуешь даже лучше».
