Невозможно выразить ощущения от своей первой встречи с морем. Оно уже показалось, вынырнуло из-за холма после очередной петли серпантина, но твой ум ещё не узнаёт его, он не знает, что может быть нечто столь грандиозное, он не может опознать в этих бликах и чуть более тёмных просветах между ними огромное непрерывное тело воды. Гляди, уже показалось море, ты видишь? Правда? Мне кажется, ты меня разыгрываешь. Да не может быть, это же просто дымка! Скажи, что не шутишь.
И нет никакого способа проверить, ни единой возможности определить, узнать, сравнить каким-нибудь образом свои предположения с выдвинутой гипотезой о том, чего ещё никогда в своей жизни не видел. Остаётся только ждать, пока автобус не докатится наконец до Мисхора. Ждать, смотреть в окно и держать тебя за руку, слушая по очереди, как солист Duran Duran поёт что-то о загадочном обычном мире, который ещё предстоит найти. Слушать, ещё не вполне понимая слов из-за посредственного английского, но откликаясь на зов пронзительной утраченной красоты, неизвестно когда и при каких обстоятельствах отхватившей значительную часть твоего существа.
I won’t cry for yesterday
There’s ordinary world
Somehow I have to find
And as I try to make my way
To the ordinary world
I will learn to survive.
Я еду, держа тебя за руку, впервые вижу море, слушая Duran Duran. Но впервые я море увидел с мамой, и никакого Duran Duran’a у меня тогда с собой не было. С тобою вместе мы поехали уже позже, и тогда я показывал тебе море. Мы ездили с тобой ещё много раз, и, вполне возможно, что в какую-то из поездок я и взял с собой старенький кассетный плеер, которым немало гордился когда-то, чтобы было что послушать в дороге.
Duran Duran в потрёпанном жизнью плейере Sony с авто-реверсом, радио, а также с усилителем басов. Доигрывает одну сторону кассеты, и с приглушённым щелчком переворачивает головку воспроизведения, чтобы проиграть оставшуюся. Duran Duran, Wedding Album, написано на торцевой стороне кассеты в тёмно-красной обложке Basf. Duran Duran, Wedding Album и обычный мир, в котором я держу за руку тебя, мою будущую невесту.
В первую поездку я был с мамой, вторую — с братом, его будущей супругой и тобой. И только потом были только мы, а потом были мы и твоя сестра. Откуда же взялся этот отчаянно красивый образ, как собрался он воедино из разрозненных крупичек сознания? Зачем он снова засверкал в моей памяти?
Ты, я, и светящееся море, впервые появившееся за поворотом, а ещё Duran Duran с его Ordinary World. Тот самый Duran Duran, охаянный героем Мураками в «Стране чудес без тормозов», книге, которую ты прочитал гораздо позже, когда вы спасались от летней жары в турбазе на Лепельском озере. Той самой книге, которая научила тебя правильно выбирать диван, а ещё подтолкнула тебя к знакомству с джазом, укрепила твою любовь к виски. Сколько же странных дверей находится в моей голове?
Какой он — этот обыденный мир? Который из них? Там где я, ты, и море, там где я в привычном молчании еду рядом со своими родственниками, или же там, куда меня тащит этот прознительный зов? В море, которое становится тобой, а потом становится другими, и приходится ловить себя на том, чтобы не сорвалось случайно с губ твоё имя. В том пропитанном светом море, которое вдруг стало всеми, всем и всегда, так что больше невозможно обращаться к одной из его частей по имени?
Куда же мне идти?
Какой же из миров — настоящий?
