Ровно три года назад мой мир рухнул. Такой уютный, надёжный, привычный мирок треснул и бесцеремонно вышвырнул меня наружу. Я не был счастлив в том мире, но он хотя бы приносил мне что-то вроде покоя. Там не кричали, не ссорились, дарили подарки, лечили друг дружку при простудах, ездили в Крым, ходили по клубам, заседали в кафешках. За десять лет такой жизни я привык к ней настолько, что её неожиданный крах оставил меня совершенно неподготовленным к дальнейшему существованию. Решив на какой-то срок проблему одиночества я вдруг снова столкнулся с ней да так, что… Нет, это было не только одиночество. Два человека, которых я любил, вдруг сделали меня своим врагом. Как когда-то два человека, которые должны были меня любить, по какой-то причине не сумели этого сделать. И вот, три года назад, случилась та самая ночь, вслед за которой занялось то самое утро, произошло то самое расставание и началась та самая пытка.
Три года назад. Очень легко запомнить, потому что участники драмы, играясь в какие-то свои игры, перенесли дату вылета на первое ноября, день всех святых. Три года назад я сидел на вокзале в Схиполе в полном анабиозе, в ощущении надвигающегося ада, заглянуть в который пока не хватало сил, но… В тот момент всё просто перестало иметь смысл. И переезд, и домик со стеклянной крышей, который выбирался для совместной жизни, и все эти люди на улицах, и собственное существование. Я до сих пор не очень понимаю, что же мной тогда двигало. Кажется, это тот случай, когда наличие привычек оказалось необычайно полезным. Так или иначе, я сел в поезд, доехал до своей остановки, открыл дверь, поднялся на второй этаж, рухнул в постель и вырубился беспокойным сном, из которого так не хотелось возвращаться обратно… Тогда-то и началась агония, которая длилась долго-долго, не помню уже, сколько, к вечеру поглощая меня целиком, приходя горячкой, беспокойством, неутолимым зудом и острой фантомной болью ампутированной части тела. Когда я заметил, что начинаю понемногу бредить наяву, я понял, что не справляюсь. Тогда я и стал перебирать контакты знакомых психологов, к которым я бы мог обратиться. Тогда я и узнал, что такое «слияние», о ситуации, в какой оказался, но само по себе это мне давало мало. Тогда-то я и начал эту непростую работу, совмещая восстановление себя из руин с практическим знакомством с принципами работы собственного сознания и азами построения собственной жизни. Параллельно мне приходилось учиться элементарным вещам — готовить еду, покупать одежду, ходить к врачам, получать поддержку извне.
И только позже, намного позже я смог снова в деталях вспомнить ту ночь и тот день, коснуться тех эмоций, которые замерли на время, чтобы не снести неподготовленный ум к чёртовой матери. Это был удивительный момент. Потому как тогда я впервые понял, сколько во мне ещё лежит их, похороненных, не прожитых, спрятанных, отложенных до «лучших времён». Я понял силу этой чёрной дыры, которая раз за разом притягивает тебя к одному и тому же месту до той поры, пока ты не находишь в себе силы от неё наконец избавиться.
