Когда не ждёшь от жизни волшебства, настроиться на новогодний лад помогают традиции. Посему вечером воскресенья, двадцать девятого числа, я готовил холодец. Ведь тридцатое — рабочий день, в который, к тому же, следует настрогать «оливье», так что начинать нужно заранее. Помимо всего прочего, холодец может не застыть с первого раза, так что на всякий случай лучше оставить небольшой запас по времени, чтобы иметь возможность исправить всё, что могло пойти не так.
Впрочем, с того момента как я стал взвешивать и записывать, ошибок в холодце у меня не случается. Однако это всё ещё трудоёмкий процесс, требующий определённого количества медитативного «колдовства» над чаном с бульоном и миской разваренного до предела мяса.
Поэтому, чтобы не оставаться с холодцом один на один, я включаю аудио книгу или же мастер-класс, создающие ощущение компании и занимающие 85% сознания, не занятых в выполнении привычных отработанных за года действий.
В этот раз мы готовили холодец с Нилом Гейманом. Понятное дело, что я был тем, кто снимает ложкой горячий жир с бульона, а Нил Гейман рассказывал мне о секретах писательского мастерства. О том, откуда писатели черпают идеи, как создают красочных и правдоподобных персонажей, как исследуют незнакомые темы и как мастерски используют ложь для донесения истины.
Последнее зацепило меня особенно, потому что я вдруг предельно отчётливо осознал, что уже вставал на этот путь ранее. Это был замечательный опыт, когда я брал случившееся со мной событие, очищал его от примесей специфично-личного, и публиковал без всякой задней мысли как часть моего творческого процесса.
Мог ли я знать заранее, что тем самым нарушаю негласный договор, успевший образоваться между мной и моим читателем, ожидающим от меня правдивости как в содержании, так и форме? Нет, тогда у меня и в мыслях не было ничего подобного.
Поэтому я испугался и спрятался. Словно сделал что-то плохое и испортил всё раз и навсегда.
Понадобилось много лет и целый Нил Гейман, чтобы помочь мне снова задать себе этот вопрос. Оказывается, с моей повзрослевшей позиции, большой дилеммы здесь не обнаружилось.
Можно писать документально, можно писать художественно. Нужно лишь ясно дать читателю понять, что есть что.
Чтобы он, ожидая знакомого вкуса холодца, не получил декомпозицию японского рамена, зафиксированную в прозрачном коллагеновом желе.
Мне настолько понравилось это открытие, что я пригласил Нила Геймана в гости и на следующий день, когда пришло время пастеризовать яйца и замешивать майонез для традиционно новогоднего тазика салата.
С морковкой и совершенно лишённого мяса.
* картинка сгенерирована, но мне захотелось в следующий раз непременно подать холодец именно таким образом
