Здравствуй, друг мой закадычный. Здравствуй, друг мой сердечный. Всё у меня хорошо. Смею тебя уверить, что дошедшие до тебя слухи сильно преувеличены. Нас действительно засыпало снегом несколько больше обычного; и то правда, что транспорт встал и город весь на время оказался парализован, однако же описанных тобою ужасов в наших краях не происходило. Самому мне не довелось даже хоть сколько-нибудь испугаться, решившись форсировать-таки непогоду и не ночевать в конторе после такого неуместного празденствования. Уже через минут семь бодрого шага по пути к метро нас обогнала машина, и нас любезно предложили подбросить до ближайшего обитаемого пункта. На остановке, где случилось нам высадить мою попутчицу, владельцы машины нашли ещё одного добровольца, осведомившись предварительно о наличии среди ожидавших транспорта наиболее уязвимых представителей общества. Мне же в общей сложности пришлось пройти всего полтора квартала пешком, и это было даже хорошо, потому как транспорт всё равно весь остановился.
Что касается моих дел, то они понемногу движутся. Собираю необходимые документы, присматриваю себе гостиницы и постоялые дворы, безуспешно пытаюсь понять что-либо в хитросплетениях басурманского письма. Волнуюсь безумно. Однако же чему быть, того не миновать.
Пиши мне больше о делах своих,
Всегда твой,
К.
