Оказывается, у меня есть поклонники. Этот факт меня смутил до невозможности. Ведь сам я не особенно серьёзно отношусь к своему творчеству. Я не сижу, не шлифую свои тексты, не размышляю долгими осенними, зимними и прочими вечерами над способами упаковки слов в предложения, на композицией повествования, не подбираю ритмы и не пытаюсь управлять скоростью. По-крайней мере, я не делаю этого осознанно. Поэтому мне всегда кажется, что моё творчество недостойно похвал.
И вот, смотри ж ты. Кто-то читает, кому-то нравится, кому-то помогает. Нет, правда, каждый раз, когда я слышу об этом, мне начинает казаться, что меня разыгрывают. Я смущаюсь, отшучиваюсь и пытаюсь спрятаться за хозяина или хозяйку торжества. Передо мной появляется призрак ответственности, который делает мне мучительно стыдно за слишком поверхностное отношение к своему труду.
Впрочем, стыд, вина — мои постоянные спутники. Сейчас по своим психоаналитическим надобностям я всё глубже и глубже ввинчиваюсь в территорию детства, где все эти чувства разворачиваются в полный рост. И потому любая, на первый взгляд, несущественная мелочь может вызвать острый приступ экзистенциальных загонов вроде ощущения беспомощности, потерянности, слабости, одиночества и, собственно говоря, стыда.
Это не сильно помогает, работе в особенности, но в то же время иначе никак, освободиться от этих чувств (или хотя бы научиться действовать вместе с ними), не повернувшись к ним лицом, не получится. Чем настойчивее ты пытаешься убежать, тем конкретнее тебя накрывает в своё время.
И потому нужно двигаться вперёд, раз за разом счищая, нейтрализуя ещё какую-то часть заряда, накопленной негативной энергии, прощая себе неизменные в этом процессе срывы и погрешности.
И не отказывать себе в мелких радостях, наподобие принятия благодарности за свой труд.
