Проблема, как мне видится, в следующем. Всё это время я привык существовать в качестве реакции на разрозненные выпады среды, поэтому в отсутствии этих выпадов я перестаю существовать. Когда голова пустеет от чужих голосов, когда парус перестаёт раздуваться залётными ветрами, я начинаю дрейфовать, на моих просторах устанавливается штиль, и дух мой мерно посапывает над водою.
Я привык ориентироваться на голоса извне, мои собственные слова всегда существовали лишь в качестве украшения того, что прилетело. А самым сокровенным и потаённым желанием было единственное «отъебитесь». Но сейчас мне этого недостаточно. Я расту, набираюсь сил, крепчаю, и не могу быть просто удобной проекцией чужих ожиданий. Мой вес увеличивается, моя вселенная обзаводится собственной гравитацией. Мне нужен свой голос.
Тяжело возвращаться из небытия. Тяжело выбрать подходящие слова. Тяжело создавать свою историю. Подобрать удобные ноги и опустить их на нужную тропинку. Тяжело понимать, чему радоваться, а чему — огорчаться. Когда пришпорить, а когда снова развоплотиться, чтобы выскочить из смертельной хватки привычки.
Сложно быть собой, понимая условность и зыбкость этой конструкции. Быть садом-садовником, гордом-архитектором, картиной-художником, программой-программистом.
Но деваться уже некуда.
Не быть уже не получится.
Остаётся лишь идти и учиться
по ходу пути.
