Спрашивают, куда я делся, отвечаю. Никуда не делся, занимался поисками работы: отбирал вакансии, рассылал резюме, сходил уже на одно собеседование. С непривычки слегка тяжеловато, несмотря на то, что график я себе выбрал довольно щадящий. Две вакансии — два приглашения на собеседование. Одно уже состоялось, другое, если возникнет необходимость — в понедельник. Как показывает практика, к третьему собеседованию уже набираешь форму и всё идёт как по маслу, по-крайней мере, в наших широтах.
К чужим широтам я решил присмотреться попозже, когда отойду немного от своего затворничества, адаптируюсь к обычной нагрузке. Чему я научился в последнее время, так это не кидаться в омут сломя голову. Лучше подкопить силёнок, укрепить тылы, войти в ритм — тогда вещи начинают получаться как бы сами собой, без излишнего драматизма. От своей привычки навалить на себя по-максимуму и в конце-концов сложиться под непосильной ношей, долго затем восстанавливаясь, я хочу всё же отойти. Учусь заботиться о себе.
Кстати о заботе. Как выяснилось, я совершенно не умею следить за собой. То есть, я настолько привык жить в условиях определённого минимализма, что толком и не пытаюсь выйти за его рамки. Конечно, я слежу за какими-то базовыми вещами, но в то же время игнорирую массу всего, что может улучшить качество моей жизни.
На днях же мне подали такую мысль, что всему этому легко можно научиться у других людей. Мысль не новая, но я наконец-то оказался в состоянии её понять (принять). Да, для этого нужно было немножко подрасти, стать поширше душою и представить себе, что люди *действительно* разные, и *действительно*, а не *как бы* знают много того, чего тебе неизвестно. Вообще, сейчас я всё больше открываю свою собственную ограниченность, всё ближе мне становится Сократовское «Я знаю, что ничего не знаю».
Впрочем, как ни странно, это знание оказывается терапевтическим. Как бы это объяснить… Пропадает требование знать всё и париться из-за того, что ты чем-то не владеешь. Это неминуемо. Соответственно, начинаешь по-другому относиться и к помощи. Пока не могу выразить это более ясно, скорее всего, здесь действует не одна, а целый комплекс причин, но в итоге тебя перестаёт напрягать инаковость других людей. Раньше чужое знание было уколом, болезненно переживаемым сознанием своего собственного несовершенства, теперь же оно превратилось в возможность увидеть нечто новое.
В принципе, именно такого плана изменения, накапливаясь, и становятся ядром твоей новой силы. Количество уязвимых зон уменьшается, позволяя яснее видеть происходящее вокруг, не увлекаясь потоком сиюминутных эмоций. Если сравнивать меня нынешнего со мной прошлым, то раньше мой взгляд на мир был до невозможности сужен, это было что-то вроде бойницы, слухового окошка, сквозь которое мало что могло протиснуться. Собственно, поэтому, кажется, у меня и не получалось в своё время с соционикой — слишком уж куцые выходили проекции, слишком уж мало сохраняли они от реальности.
Теперь же, со временем, с каждым новым испытанием, моё сознание становится шире. Пропадает жёсткость, обуславливающая причинение боли. Если раньше снаряды реальности встречались защитными укреплениями, то теперь они большей частью свободно летают себе в пространстве, реальность как бы совмещается, смешивается с этим пространством, одно пропитывается другим.
Конечно, препятствия всё ещё возникают. Некоторые вопросы всё ещё более напряжённы, чем следовало бы. Например, отношения с родителями, и, в частности, с отцом, способны легко перевести меня из состояния осознаности в чисто эмоциональное реагирование. Однако, даже такие проблемы со временем становятся всё более *выносимыми*. Всё чаще мне удаётся удержать в своём сознании глобальную цель разговора и направить общение в нужное русло, нарушив привычный протокол защиты и нападения.
Тогда-то ты и обнаруживаешь вдруг, что можешь относительно спокойно вести переговоры в ситуациях, в которых раньше готов был провалиться под землю. Спокойно, ясно видеть различные возможности поведения, выбирать, учиться.
