Иногда, особенно когда проблемы с женщинами, хочется превратить себя в робота и тупо добывать баблище. В принципе, сублимация как сублимация, но тут встаёт образ кого-нибудь из близких родственников, прошедших по такому пути, и как-то желание резко сливается. Амбивалентность пронизывает меня всего. Я хочу и не хочу, я люблю и я ненавижу, я стремлюсь и я же себя удушаю. Достоевский? Дружочек! Дай я тебе расскажу за жисть.
Вообще нельзя не признать, что с женщинами оно как-то реально живётся мощнее. В смысле, когда «оно», когда вдруг из недр твоих поднимаются все спящие драконы и уму остаётся только испуганно прижимать к своей тыковке шапку, чтобы не сорвало.
Однако все, кого я любил, меня так или иначе предали. И не смотря на все мои усилия мой непосредственно переживаемый опыт всегда ставит знак равенства между любовью и той невыносимой мукой, которая неминуемо возникнет после очередного предательства. Возможно, когда-нибудь эта схема всё-таки изменится, всё же у меня есть основания для подобной надежды. Всё-таки я меняюсь, очень плавно и незаметно, но всё же теперь не так страшно, не так больно, не так одиноко. Иной раз невыносимо хочется поддержки, но никто, никто не в состоянии мне её оказать, потому что для этого нужно быть сильнее, вместительнее меня. Иногда мне кажется, что я и вовсе пропущу этот этап, превратясь в универсального донора и целителя для себя и других.
Сколько там осталось? Кто знает… Сначала был страх, вездесущий, всепроникающий страх. Сейчас я стал больше страха. Теперь вот, по всей видимости, агрессия. Детство, всё глубже и глубже. Когда работаешь с детством, возникает занятный эффект. Ты на время в это самое детство впадаешь, со всеми прилагающимися инфантильными схемками.
Вообще, когда видишь содержимое своего ума, встречаешь массу любопытных подавляемых импульсов. Например, едешь в маршрутке и где-то среди твоих ощущений возникает желание лизнуть блестящую ручку. Или же хочется куснуть за руку севшую рядом девушку. И всё это совершенно так естественно крутится где-то там наравне с прочими другими чувствами.
Тогда я подумал, откуда, что это за странные желания? И меня осенило. А ведь правы гештальтисты. Это продолжают бродить все те многочисленные невыполненные действия, так и не раскрывшие мне те или иные аспекты реальности. Мне вдруг показалась, что вся эта соционическая интуитивность вовсе не является следствием каких бы то ни было природных детерминант. Просто человек, которому последовательно запрещают сенсорные действия, вынужден использовать другие способы познания, а интуиция — это житель внутреннего мира, его запретить невозможно.
Нет, я не иной. Я такой же невротик, как и большинство окружающих меня людей. И теперь я знаю наверняка, что простого интеллектуального знания здесь недостаточно. Всё решает опыт, цельный чувственный комплекс, а слова — всего лишь оцифровка аналога. Сколько не объясняй, как жить счастливо, пока ты не научишься, пока это не станет частью твоего опыта, слова остаются абсолютно бесполезными.
