Есть нечто непреодолимое в тупости людей, считающих, что они могут изменить жизнь другого человека одной фразой. Ну вот живут они себе как живут, привычной своей жизнью, и считают всё, что умеют, естественным и присущим всем вообще людям вокруг. И вот, бывает, сидишь ты там, паришься дико, скажем, из-за работы, и тут подъезжает к тебе эдакий гандон на белом коне, и вываливает величайшее в своей тупизне изречение: «Чувак, не парься, это же проще пареной репы!» И тут конечно же ты радостно встаёшь, прозреваешь, кричишь «алиллуйа» и больше никогда не вспоминаешь о своей проблеме. Так? Нет, не так. Нихуя не так. Только…
А ещё хочется писать. Не такое, не публицистику, не умное-разумное, а вот именно то, от чего у разумно-умных начинается настоящий батт-хёрт. Чувства хочется, забираться в далёкие уголки свои хочется, создавать хочется, искать, находить, подсвечивать. Играться, трансформировать, угадывать, называть, отыскивать. Без оглядки, бескомромисно — сначала прожить, потом оглянуться, подумать, если вообще… Я так писал когда-то, пробовал, и того, что я переживал тогда, мне сейчас дико не хватает. Но потом меня снова втянуло на привычную орбиту, где-то сам, где-то «друзья» помогли. Среда вообще стрёмно реагирует на твои изменения. Но, наверное, для того и существуют связи, чтобы что-то удерживать. Но… Так сложно сейчас….
Ужасно туплю этими днями. Напряжение не спадает, работать почти не могу. Уже который статус-митинг подряд приходится играть дурачка. Что? Нет, не сделано! Сказал, что будет сделано? Да! Не сделано, говорите? Так точно, ничего не сделано! Когда же будет сделано? Не могу знать! План, говорите, нарушился? Так точно, совершенно нарушился план! Ну и далее в таком духе. Это очень утомительно. Играть дурачка — это где-то на грани переносимости. ЧСВ, такое ЧСВ… На днях копнули чуть глубже на анализе, и как-то мне загрустилось. То есть сразу после мне не то чтобы загрустилось, там меня чуть не порвало печалью и отчаянием. Это потом,…
Господи, наконец-то суббота. Считается, что адаптация к нагрузке в среднем занимает у человека два месяца, после чего он привыкает, перестаёт её замечать. На этой работе я уже четыре месяца, а чувствую себя всё более и более уставшим. Сейчас я напоминаю себе тюбик выжатой досуха зубной пасты, от которого в срочном порядке требуется выблевать «ещё капельку». В дополнение ко всему этому у меня развилась аллергия, появилась какая-то грёбаная сыпь и вскоре, кажется, меня доканают бессонницы. Именно в такой момент к себе на ковёр вызывает меня наше высокое начальство и просит работать больше. Не бесплатно, нет, всё по-честному, деньги за овертаймы, оплаченные…