Большое и малое… Кажется, только сейчас я начинаю в полной мере осознавать действительное значение относительности. Именно сейчас до меня начинает доходить, что нужно принять именно свою версию реальности, выставить свой масштаб переживания, свой накал эмоций, потому что это и есть то, что ты переживал НА САМОМ ДЕЛЕ. Если это ад, то он остаётся адом, как бы тебя не пытались убедить в обратном. Как бы тебя не заставляли думать иначе. Как бы не пытались вбить тебе в голову, что ты живёшь нормальной, здоровой, правильной жизнью — невозможно замаскировать ад маргаритками. Даже если полностью отказаться от своих чувств, ад всё равно будет…
Аналитик попросил использовать в своей публикации мои сны. Какие-то они по его мнению очень психоаналитически правильные. Возражать я не возражаю, пускай использует, мне-то что, только сам важность их и правильность (пока?) не ощущаю. На меня они не производят даже впечатления — ни шока, ни страха какого-то особенного, ну сны и сны. Один сон — конфликт с незнакомцем, которого я прогоняю из принадлежащего мне то ли магазина, то ли мастерской, ни лица, ни опознавательных каких-то признаков которого я не помню. После ссоры, возможно уже в другой день, я выхожу из подсобки и вижу тело повешенного молодого юноши, подмастерья. Я смотрю на…
Мне очень тяжело сейчас. Иногда я с удивлением обнаруживаю, что, вообще говоря, по накалу кипящие во мне страсти превосходят порою момент Самого Страшного События, что, получается, автоматически лишает последнее своего гордого звания. Я в кризисе, и очень хорошо это понимаю. Но что делать с этим — пока толком не представляю. Я знаю лишь, как я прохожу кризисы обычно. Раскачиваю, разогреваю, довожу себя до предела переносимости, затем меня пробивает живительной окрыляющей агрессией, а потом уже накрывает отчаянием и полным безразличием. В принципе, я уже изменил эту схему, не бросив снова работу. Не обвинив во всех грехах своего аналитика (хотя последний особо…
Я живу в мире огромного злого спящего тысячеглазого существа. Когда оно засыпает, то становится прозрачным, так что если сон достаточно глубок, то на время можно представить себе, что его и нет вовсе. Проблема лишь в том, что, забывшись, увлёкшись, можно сделать вдруг резкое движение, громко вскрикнуть, неосторожно задеть комод с посудой, и тогда существо мгновенно просыпается, вскидывается, источая ненависть всеми своими безобразно устрашающими глазами и пастями. Они вдруг появляются отовсюду — впереди, сзади, сбоку, снизу, сверху — везде только пронзительный крик, ненависть, уничтожающая злоба, презрение. И тогда страх захлёстывает меня с головой, и тогда я сжимаюсь в комок, сажусь на…