Ты лежишь уставшая на кровати, и я вижу изящный изгиб твоей талии в свете взошедшей на небо полной до невозможности суперлуны. Её мягкий свет серебрит всё в округе так ненавязчиво, а я смотрю так внимательно, что начинает казаться, будто это твой свет. Словно бабочки в твоём животе больше вовсе не бабочки, но светлячки, чтё свечение сейчас прорывается наружу, раздвигая пространство, устраняя стены и оставляя нас парить в пустоте. Мне легко и непросто, ведь я был одинок, но ведь я и привык к одиночеству. Сейчас же снова строить, возводить, соединять, укреплять, распутывать. Иногда тяжело, иногда просто. Иной раз очень и очень…
В прошлом году я съездил в Японию, побродил, попил саке, поел рамена, пожил в дзен-буддийском монастыре одного из самых жёстких направлений, заработал себе уютненький такой шрам на всё плечо. Потом вернулся и повторил то же, но уже в Минске. Впрочем, совсем того же не получилось, ибо местная специфика. Прямо из дзендо я рванул в отпуск на Ибицу, Португалию и Францию, где произошло много всякого нестандартного и непредвиденного, но всё закончилось хорошо. Потом я увольнялся, отдыхал, снова пытался начать работать на себя, но не вышло. Сменил работу, начал латать свои финансы и отстраивать жизненную свою инфраструктурку. Научился готовить и тому немало…
Немного забыл, зачем вести журнал. Вот.
Я не верю в эффективность интенсивных языковых курсов. Они могут дать кратковременный эффект, помочь преодолеть какую-то грань, добавить необходимой для выхода на следующий уровень нагрузки, но без предварительной работы они бесполезны. Язык — такая штука, требует длительной работы, постоянного укрепления паттернов распознавания и выбора необходимого ответа. Да, дети учат язык без видимой системы, но начинают более меняя связно говорить лишь годам к пяти и всё равно им требуется школа, чтобы стать действительно грамотными. Так что книжечки по грамматике в ручки, батареи упражнений в тетрадочки, карточки со словами в стопочки, радио и киношечки в ушки. А интенсивы потом, может быть, если…