Я сито, я огромное, бескрайнее сито, в которое падают звёзды, в которое сыплются горы, сквозь которое проносятся люди, их небеса и целые страны с ландшафтами и пейзажами. Мои струны вздрагивают всякий раз от их прикосновений. Я звеню, я вибрирую и я играю. Я кит, глубоководный гигант, цедящий крупички питательного вещества из пронзающих меня потоков событий, образов и чувств. Я ем и меня едят. Я вдыхаю и меня выдыхают. Я пою и слагают в песни меня. Я живу и меня живут.

Я перерезал, мне кажется, пуповину желаний, и нахожусь теперь в свободном падении. Я скольжу по ночному небу горящим разноцветием северного сияния, и чувства мои окрашивают всё, что попадает в поле их видимости. Призма, диктующая, какого цвета есть что, поломалась, и отныне я живу в мире фиолетовых деревьев и мерцающих синих цветов. Мама реальность стала загадочной и переменчивой, и приходится вслушиваться, и приходится всматриваться, и её нужно трогать, её нужно пробовать. Каково окажется на вкус оранжевое молоко? А спелый зелёненький апельсин? Как это — пробежать по сыпучему асфальту и пройтись по пружинящей толще белоснежной воды? И снова мир — интересен. И…

Возвращаюсь вчера после испанского, утомлённый длиннющим трудобуднем. Рядом в метро подсаживается девочка, разворачивает аккуратный блокнотик с записями, в которых я уверенно опознаю грамматику голландского языка. Спрашиваю, где же девушка учит этот чудесный язык, потому как вдруг я решу всё же приделать ручку к своему чемодану. Получаю доброжелательный ответ и личную визитку (что немного необычно). Заглядываю в фейсбук — шесть общих знакомых.