Здравствуй, друг мой. Знаю, что давно не писал тебе, и в этом безумно виноват пред тобою. На то были свои причины, впрочем до конца самому мне не ясные. После моего возвращения из Японии я совсем не мог ничего писать, словно бы вовсе разучился это делать. Многое изменилось во мне за этот короткий промежуток времени. Изменилось не на сознательном, но на каком-то ином уровне. Моё существо пережило нечто такое, к чему совершенно не было готово, о чём не знало, не подозревало, не думало и не гадало. При этом всё это чрезвычайно сложно передать словами.