Мне чрезвычайно важно писать, так я осмысляю свой опыт, осознаю его, обсасываю, как кость из холодца. Кажется, я немного иначе пишу, я проживаю свои тексты в качестве реальности, когда-то совместилось так, и теперь написанное становится опытом, актом бытия. Возможно, поэтому некоторые мои тексты и производят впечатление, несмотря на все их несовершенства. Это странно, но люди действительно способны чувствовать нечто по крайней мере очень сходное с тем, что ты пытаешься передать словами. Конечно, нельзя знать наверняка, что именно переживает человек, конечно, помещённый в среду другого сознания текст вызывает совершенно другие образы, аппелирует к другому опыту, будит другие чувства, но их сумма…

Иногда, особенно когда проблемы с женщинами, хочется превратить себя в робота и тупо добывать баблище. В принципе, сублимация как сублимация, но тут встаёт образ кого-нибудь из близких родственников, прошедших по такому пути, и как-то желание резко сливается. Амбивалентность пронизывает меня всего. Я хочу и не хочу, я люблю и я ненавижу, я стремлюсь и я же себя удушаю. Достоевский? Дружочек! Дай я тебе расскажу за жисть. Вообще нельзя не признать, что с женщинами оно как-то реально живётся мощнее. В смысле, когда “оно”, когда вдруг из недр твоих поднимаются все спящие драконы и уму остаётся только испуганно прижимать к своей тыковке…