Хотел уточнить одну, как выясняется, не слишком очевидную вещь. Когда я говорю «животный», это вовсе НЕ означает — «плохой». Животная часть — это главная составляющая человека, это штепсель, которым мы и торчим в реальности. Всё, что мы знаем о мире, приходит нам из недр животного, а ум наш лишь затем начинает на полученном паразитировать. Ну, то есть я хотел сказать «обрабатывать». Такие дела. Хрю.
Конечно же, секс важен. Более того, секс для отношений обязателен. Секс — это общение на определённом уровне животной близости, другой уровень взаимопонимания. Без секса возникает ощущение какой-то недосказанности, смутно уловимое чувство дистанции, неполного принятия. Немного странно для меня, что возможность отношений я проверяю моделированием сексуальной ситуации. Сначала секс возникает в сознании и создаёт влечение, затем уже воплощающееся (или не воплощающееся) в реальности.
Психология не в состоянии освободить человека от иллюзий, она сама является собранием иллюзий человека относительно природы сознания. Психологические практики могут служить лишь утилитарным вспомогательным целям.
Эмоции ничего не означают, кроме самих себя. Чувства ничего не означают, кроме чувств. Ни чувства, ни эмоции не влияют непосредственно на мотивацию. Связь эмоция—действие — это выученная стратегия. Доказательством этому служит наличие вариативности стратегий реакции (страх — freeze, fight, flight и т.д.) с одной стороны, и отсутствие даже элементарных стратегий питания у слепоглухонемых детей (пустота).
Генетическая природа архетипов — иллюзия, возможна только культурная передача. Присутствие схожих архетипов в не связанных культурах говорит лишь о неточности нашего знания о кросс-культурных взаимодействиях.
Жизнь ничего не стоит. Ты не покупал её и не сможешь продать.
Здравствуй, сердечный мой дорогой друг. Душа моя объята пламенем, и сознание моё находится в самом центре запрещённой ранее зоны скрытого гнева и агрессии, распространившихся по всему объёму моего существа, яда, вяжущего меня по рукам и ногам вот уже многие годы. Я вижу всю скопившуюся во мне боль и неудовлетворение, вижу ярко и почти вещественно. Помнишь, когда-то я рассказывал о пришедшем мне на ум образе чудовищного стражника, ужасающей многоголовой гидры, просыпающейся и щерящей свои гнилые зубы всякий раз, стоит мне лишь задуматься о том, чтобы сделать решительный шаг в каком-либо направлении.
Приводя в порядок свой сайт, нашёл один из старых постов и долго с удивлением над ним рефлексировал. Сколько же я всего успел в своей жизни.
Она была маленькой и непривычно лёгкой, поэтому мне никак не удавалось рассчитать силу своих движений. Любой мой жест оказывался чрезмерным. Любое перемещение — резким. Любое прикосновение — неуклюжим. Я притягивал её к себе, и она влетала в мою грудь. Я сжимал её в объятиях, и казалось, что сейчас послышится хруст её мелких косточек. Ей это не нравилось.
Passive (fucking) Agressive
Друг мой, я необычайно рад слышать, что у тебя всё хорошо, и жизнь твоя движется своим чередом. Пусть будет так и далее. Моя жизнь также продвигается, хотя её траекторию и нельзя назвать слишком ровной. Перепады моего настроения просто чудовищны: в течение одного дня могу я преодолеть путь от полной экзальтации до неизмеримых глубин отчаяния. К тому же, похоже, меня опять одолевает болезнь, иначе я не могу объяснить тот приступ туманной вязкости, которой заволокло к середине недели весь мой нерадивый ум.
Секс — одно из самых иллюзорных понятий человечества, возведённое из обычной физиологической потребности в ранг смысла жизни и мерила человеческой стоимости. Секс пуст, как холодильник студента. Секс — чистой воды механика, не приносящая сама по себе никакой особенной радости. Однако люди, говоря о сексе, чаще всего имеют в виду все сопутствующие чувства, связанные с ним ожидания, надежды и переживания. Например, многие проводят различие между сексом и «сексом без любви».
Угандошиваюсь настолько, что не могу даже смотреть телевизор. Оказывается, смотреть телевизор — это тоже работа.
Что ж, подумалось мне, что отсутствие пары в день С.В. высвобождает некоторое количество свободного времени, которое вполне можно потратить на размышления об отношениях. Дело в том, что отношения — это, должно быть, одна из самых болезненных у меня тем, говорить о которой как-то более менее вразумительно у меня долгое время не получалось, поэтому сейчас область эта представляет из себя одно здоровущее тёмное пятно. Сильно, впрочем, мешающее жить.
