Posts from: Август 2011

Оки-доки, ворк-ворк

С утра анализ под крышей европейского, совмещённый с несколько причудливо составленным завтраком, греческий салат со студнем — у тела какие-то свои капризы. Тема тяжёлая, под конец меня уже ведёт, сознание расфокусировано, концентрация нарушается — процессы пошли. В такой ситуации метро — это именно то, что нужно. Тупить, отдавшись течению спорого людского потока, понемногу приходить в себя, пока в какой-то момент не захочется даже посмотреть в книгу. Айпад перекочевал в сумку, читать в метро удобнее с айфона. Большой популярностью пользуются электронные читалки, хотя встречаются и люди с планшетами, иные ходят наперевес с нетбуками.

Прыжок на одной пересадке, проехать немного и снова менять линию. Эскалаторы вниз, эскалаторы вверх. Справа — стоя, слева — в движении. Выработанная привычка действует даже тогда, когда это не имеет ровно никакого смысла, ведь пробка при входе на эскалатор сжирает любое преимущество передвижения по свободной полосе. Особо нетерпеливые поднимаются по выкюченным боковым полосам (когда проезжаешь мимо кажется, что они выполняют бег на месте).

На работу прибываю чуть припозднившись — к часу дня, но в офисе ещё только пара человек. Работать приходится через силу, правдой и неправдой заставляя себя сделать следующий кусок (за маму, за папу, за старину Стиви). К вечеру, как ни странно, немного попускает и настроение в целом улучшается, хотя сознание расфокусируется всё больше и больше — разум начинает отступать, оставляя свободное некритичное восприятие — приятное и полезное в медитативном плане состояние, применяемое в чистом виде в некоторых практиках.

Нужно срочно искать способы активной разгрузки, потому что такой график в целом заёбывает неимоверно, привычный отдых работает плохо.

Штырит.

Пони-мания

Я не очень понимаю, признаться, чего от меня хотят все эти люди. Ну вот, скажем, они называют меня инфантильным — и что? Вот назвали они меня, что должно произойти? Не вдаваясь даже в детали и причины подобного мнения (хотя они интересны и сами по себе).

Ок, допустим, я — инфантилен. Что мне делать? Взрослеть? Ох ты ж ёбаный ты на хуй! Правда, что ли? Нет, серьёзно? А я вот и не догадался. Всё думаю, думаю, думаю, думаю. А тут вон оно как просто всё решается-то!

Ну или вот скажут, что я слишком зациклен на себе. Ах, так всего делов-то! Где там у меня кнопка «расциклиться к хуям на всех окружающих»? Ну где-то же была, вроде, не? Обязана же быть! А как же иначе-то? Всё же элементарно!

Вот что, что изменится от вашего сраного мнения? Откроются и прозреют глаза мои? Блять, вы это серьёзно?

Вторая, но первая

Определённо, в дополнительной нагрузке есть свои плюсы. Под давлением все процессы протекают активнее, чем давно уже в своих целях пользуется каждая хозяйка, кладущая пресс в бадью с закваской. Мои внутренние пыщь-пыщь также активизировались и радостно забурлили.

По ощущениям неделя выдалась тяжёлой. Однако, провожу недельное ревью и вижу, что времени на деловую активность потрачено ровно столько же, сколько и на прошлой. В три раза выросло время, проведённое в дороге (ёбаная Москва). Схлопнулась графа «бездействие», истончилось «здоровье», немного похудел «отдых».

Всё «дело» практически полностью захвачено работой, писательство скукожилось до двух процентов. Может быть, в этом причина суммарного недовольства, а может, дело во внутренних процессах, в адаптации к новой среде обитания.

Чего же в этом всём хорошего? Ну вот взять хотя бы тот например, что в виду резкого уменьшения свободного времени полностью расхотелось его бездарно проёбывать. Лучше уж сделать что-то хотя бы минимально полезное и / или приятное.

Книжку там почитать, кинчик посмотреть, побродить по какому-нибудь моллу (люблю я бродить по моллам).

Москво

Как я живу? Ну как, как. Тяжело, конечно же, очень тяжело. Вторая неделя работы, и такой рывок с места в карьер. С нуля до тыщипиццот процентов. Я не требую от себя слишком многого, я понимаю, что мне приходится обрабатывать немного больше информации, нежели дома. Поэтому, когда после работы голова отключается совершенно, не расстраиваюсь, хотя, по-хорошему, дома нужно было бы ещё что-нибудь читать по рабочей тематике.

Для меня это немного больше, чем просто поездка. Как-то так вышло, что Москва превратилась для меня в олицетворение мирового зла, так что фактически я переселился сейчас в зону интенсивного страха, укрыться от которого невозможно просто потому, что триггером является само пространство. Здесь можно только воспользоваться своей новой силой отключать внутренний диалог, лишь наблюдая за тем, что происходит, наблюдая за своими собственными порывами и реакциями. Тогда нет в голове мыслей, а нет мыслей — нет и страха.

К слову, подобные эксперименты приводят порой к довольно занятным результатам. Например на работе, когда ты в очередной раз упираешься в стену и отстраняешься от чувства усталости и апатии, в какой-то момент совершенно неожиданно может начаться лёгкая, ничем не мотивированная эйфория. Смеюсь, потому что алхимик грёбаный, насобачился работу превращать в драгсы. Впрочем, я научился уже не поддаваться и эйфории, воспринимая её как равное среди прочих состояние. Так что всю неделю, почитай, идёт невероятной интенсивности тренинг, затрагивающий работу невидимых духовных мышц, результаты подобной учёбы бесценны сами по себе, вне зависимости от того, получится у меня или не получится.

Москвы же самой я пока, считай, и не видел: мой маршрут ограничен путём с работы и на работу — такая стратегия вписывается в решение не взваливать на себя сверх-задач, дать себе поначалу немного освоиться. Денег мало, суточные по местным меркам смешные, с нетерпением жду зарплату. Пока же для меня Москва — это надоедливое метро, нечеловеческий режим работы (с двенадцати до девяти), довольно неуютный офис, плохая еда и кувыркающаяся ванна в съёмной, в остальном достаточно неплохой по местным меркам, квартире. Ну и хорошая погода.

Когда-нибудь всё снова станет просто

Еду. Напряжён, измотан — снова внутренняя борьба. И хотя понимаешь, как можно без, но всё ещё не получается. Тяжело — видеть как надо, и видеть несоответствие своих возможностей. Но только так и можно достичь, только так и можно избавиться — раз за разом поворачиваясь лицом к своим демонам, снова и снова встречая сгустки опасного мрака ясным светом осознавания.

Только так, только так, по крайней мере я не знаю другого пути. Я пробовал забыть, забыться, но стоило возникнуть ситуации, как все те же эмоции взорвались с прежней силой.

Нет, я не знаю другого пути. Кроме как обнять это пламя и идти, идти, невзирая на жар. Быть может, время от времени давая себе передышку.

***

Петербург. 16 октября 1933 г. Понедельник

Талант ростёт, круша и строя.
Благополучье — знак застоя!

Дорогая Клавдия Васильевна,
Вы удивительный и настоящий человек!

Как ни прискорбно мне не видеть Вас, я больше не зову Вас в ТЮЗ и в мой город. Как приятно знать, что есть ещё человек, в котором кипит желание! Я не знаю каким словом выразить ту силу которая радует меня в Вас. Я называю её обыкновенно чистотой.

Я думал о том, как прекарсно всё первое! как прекрасна первая реальность! Прекрасно солнце и трава и камень и вода и птица и жук и муха и человек. Но так же прекрасны и рюмки и ножик и ключ и гребешок. Но если я ослеп, оглох и потерял все свои чувства, то как я могу знать всё это прекрасное? Всё исчезло и нет, для меня, ничего. Но вот я получил осязание, и сразу почти весь мир появился вновь. Я приобрёл все следующие чувства, и мир стал ещё больше и лучше. Мир стал сущестововать, как только я впустил его в себя. Пусть он ещё в беспорядке, но всё же он существует!

Однако я стал приводить мир в порядок. И вот тут появилось Искусство. Только тут понял я истинную разницу между солнцем и гребешком, но, в то же время, я узнал, что это одно и то же.

Читать далее

Делай два

Смеюсь. Нашёл, называется, спокойную работу. Настолько спокойную, что уже вечером чуть было не укатил в командировку в Москву. Сегодня, однако, ехать мне никак не с руки, на завтра забронировать билеты не удалось, так что отправлюсь я выходными, в воскресенье. Ну что же, придётся поработать над своей Москво-фобией.

Почувствовал, насколько сильнее стала моя позиция. Когда не боишься, что тебя уволят, можешь спокойно выставлять свои требования, обсуждать, договариваться. Когда не боишься наказания, можешь сосредоточиться на... Ну, например, на вызове. Ситуация, которая загружает тебя — это вызов, приняв который, ты становишься сильнее.

Признаться, я плохо верю в то, что «твой путь» — это путь лёгкий, что лёгкость пути означает его истинность, указывает на перст судьбы. Нет. Как обычно, слова обозначают лишь то, что обозначают. Лёгкость обозначает лёгкость, сложность обозначает сложность. Лично мне кажется, что простота — это всего лишь признак проторенного пути, сложность — свидетельство того, что ты ступил на неосвоенную, дикую землю.

Можно ли сказать, что тот, кто идёт по лыжне круче того, кто её прокладывает? Взять популярную эзоебическую концепцию, провозглашающую, что поначалу тебе везёт на пути, потом тебя проверяют сложностями, потом ты получаешь сокровище. Звучит красиво, романтично, но если взглянуть чуть под другим углом? Сначала ты идёшь по проторенной дороге, потом прокладываешь новую, и достигаешь следующую вершину?

В принципе, я ничего не имею против — обман как обман. Тот самый обман, без которого, по словам Кастанедовского Дона Хуана невозможно заманить человека на путь знания. Единственное «но» — это разница между человеком, обладающим путём и обманом, и тем, у кого есть только обман.

Впрочем, здесь тоже всё совершенно не так уж однозначно. Ведь я сам, если вспомнить, начинал путь с обмана, но, когда мне перестало хватать лжи, я нашёл и сам Путь.

Номер раз

Что ж, первый день, как это часто бывает, начался довольно бестолково. Красивый выверенный утренний график в силу инерции соблюсти не удалось, а потому снова (здорова) — на работу на такси. А так ведь выбирал, чтобы офис был поближе к дому. Ну ничего, в будущем пригодится.

На работе пока не удалось оформиться (не было нужных людей), а без этого занять меня чем-либо путным не получалось. Побродил немного по офису, посмотрел со стороны на коллег, послушал разговоры в кофейне. Когда надоело двинулся по своим делам. Заскочил в банк, бросил денежку на счёт, чтобы было чем оплатить подписку на «The Wall Street Journal», «Esquire» и «GQ» (да-да, я решил быть немножечко в тренде), перекусил на скорую руку, сейчас выдвигаюсь в офис.

Я решил не менять название рубрики. Подумав, я пришёл к выводу, что если мою жизнь рассматривать как метафору дерева, то программирование — это питающий корень, довольно крепко удерживающий меня на земле. Тело же моё — творчество, и вот за ним ещё предстоит чуть-чуть поухаживать, прежде чем оно начнёт плодоносить.

В целом, пока я доволен осмотром. Близко расположенный современный офис, приличная зарплата, обширный QA, удачно гармонизирующий сухость корпоративного пространства — всё, что необходимо, чтобы комфортно пережить осень и очередное глобальное экономическое похолодание вкупе с локальными нюансами.

^__^

Ну что вам рассказать. Волнуюсь немного, хотя и понимаю умом, что особенно нечего. Упражняюсь в превращении большого в малое путём нехитрых манипуляций со смыслами. Вот, скажем, работа — ууу, новая работа, да после перерыва — ууу! А если — ещё одна работа, да к тому же, скорее всего, временная, на которой не догоню, так хоть согреюсь? Сразу как-то оно и волноваться даже стыдно становится. Чё я, в самом деле, не работал, что ли, никогда? Работал, ещё как, между прочим, работал! Ух как работал! Мозги трещали, лбы трещали, швы расходились!

Книжки писать — вот этого нет, не писал, врать не буду. Потому немного и щекочется там что-то такое вредное. Боюсь не успеть. Отложить снова из-за того, что работа, усталость, прочее, прочее, и опять ничего не написать. Греют душу только биографии писателей, которые, вообще говоря, довольно часто кормились с помощью совсем не творческих профессий. Ну, тут как ни крути, писателю нужно окунаться в жизнь, а новая работа, новые люди — всё это несёт новую информацию, новые истории, наблюдения, ситуации, возможности.

А ещё я пью пиво. Забавно вот, как наше бессознательное-то работает. Сейчас читаю, стало быть, писателя Кастанеду, уже, кажись, пятую его книгу, и вот что замечаю. Как-то само собой вместо привычных всяких немецких и чеширских бутылочных стал вдруг покупать мексиканскую Корону. Стаффлю её лимончиком, как полагается, потягиваю, щурюсь довольно, ага. La cerveza mas fina!

Вообще, если отвлечься на секунду от привычных таких эмоций и взглянуть на мир поширше раскрыв все три глазья, то становится понятно, что волноваться совершенно незачем. Ибо вся человековская наша деятельность сводится приблизительно к следующему:

Да обретут же все живые существа счастье и причины счастья, да избавятся от страданий и причин страданий, да обретут же они понимание и причины понимания.

Не, ну а чо в самом деле?

О драматической повседневности

Когда-то я переживал, что мне может не хватить сюжетов для писательской деятельности. Рассуждал я примерно следующим образом: вот в моей жизни произошло шикарное событие, но что, если подобное никогда не повторится? Что, если вся дальнейшая моя жизнь будет скучна и уныла, посредственна и однообразна? Своего рода вариант психологии нищего, трясущегося над копейкой.

Потом, оглядевшись вокруг (когда я смог уже оглядеться вокруг), я стал замечать, что сюжетов вокруг просто пруд пруди. Взять хотя бы соседей по родительскому, вполне благополучному, заселённому преимущественно университетскими сотрудниками, дому. Чей-то сын покончил жизнь самоубийством, чей-то просто умер, чей-то зарезал отца, а теперь ежедневно подкручивает лампочки во всём подъезде, чтобы те не сожгли лишнего электричества. Другая соседка связала буянящего по пьяни мужа, а у того не выдержало сердце, и он помер. А чей-то сын отказывается работать и витает в облаках.

Все эти события проплывают вокруг постоянным потоком, но мы не замечаем их, не выделяем, забываем, игнорируем. Если же сложить их вместе, то становится понятно, что жизнь буквально каждой семьи драматична, что абсолютно в каждой семье разыгрываются свои сто лет одиночества (к слову, именно это мне и показалось гениальным в творении Маркеса). Важно лишь уметь выделить, собрать воедино эти ключевые моменты, чтобы получилось законченное совершенное произведение.

Сейчас я много смотрю и много читаю, и вижу, насколько незначительная на первый взляд деталь при другом угле зрения может превратиться вдруг в ключевой элемент повествования, стать узловым моментом в истории.

Вспомнилось мне, как на защите моего фотографического курсового проекта некоторые из учителей всерьёз пытались доказать, что существуют такие особенные фотографии и фото-серии, которые всеми считываются совершенно единообразно. Господи, ребята, мне даже не верится, что мне пришлось этому противостоять.

Конечно же нет: такого не бывает и быть не может. В восприятии любых двух человек, даже самых близких, неминуемо будут возникать различия. Именно поэтому предложение взглянуть на свои фотографии глазами другого человека и оценить их с его позиции было неосуществимым (о чём я и сказал, не вдаваясь в подробности): каким человеком я должен был себя представить — тем, кому нравится моё творчество или же тем, кому оно не нравится? Проведённый конкурс зрительских симпатий выявил и тех, и других.

Так и любая жизнь, даже самая обыденная на первый взгляд, может заиграть совершенно иными красками, если этот взгляд чуть-чуть изменить. Любая жизнь — это рост, драма, конфликт, битва, завоевание и поражение, боль, радость и пустота. Всё это есть в окружающей нас повседневности, но мы видим это только тогда, когда найдётся кто-то, кто обратит на это наше внимание.

Опыт

Наслаждаюсь последними «свободными» деньками, немного волнуюсь. Как ни крути, но отдыхом проблему не решишь. Отдых... Я вообще перестал понимать, что это такое. Вот прожил я пять месяцев без работы — это был отдых? По моим ощущениям — совсем нет. Большая расслабленность, безусловно, частично большая свобода, но сознание как было загруженным, так и осталось. Оглядываясь назад, я понимаю, что всё это время мой дух напряжённо работал, только над другими задачами. Такими, например, как обработка возникающего социального давления, собственных стереотипов, незаметных ранее, но теперь пришедших в активное движение.

За этот период я нарушил очень много табу, как личных, так и семейных, и общественных. Одно дело сказать, что тебе плевать на чужое мнение, другое — встретиться с этим мнением воочию, переживать его изо дня в день. Эмоции, которые ты предположительно будешь испытывать и реальные эмоции отличаются порой очень и очень сильно.

Однако я понял, что уже могу справиться. Во мне есть ещё много непроработанных областей, но есть уже и умение их прорабатывать. Какой бы силы и интенсивности ни была бы эмоция, я знаю, что справлюсь. Меня не пугает наличие слабостей. Более того, мало помалу я начинаю ценить проблемные ситуации больше покоя, потому что они позволяют мне дотянуться до эмоций, которые никак себя не проявляют в обычной жизни.

Взять ту же работу. Одно дело выслушать конфликтного человека, когда ты спокоен и умиротворён, только что вышел из медитативной пещеры и весь просто-таки пропитался мудростью. Немного другое — когда у тебя ни с того ни с сего умирает двоюродная сестра, а во время коучинга ты затрагиваешь проблемный вопрос, и перед тобой (на всеобщее обозрение) вываливают другую личную драму — умирающего от рака отца, да ещё и обвиняют в непонимании. Это совершенно разного порядка задачи. Действия в критической ситуации требуют более глубокой проработки, в чём-то даже определённого автоматизма, умения контролировать уровень эмоционального вовлечения. Всё это очень сложно достоверно представить теоретически.

Именно поэтому такие ситуации необычайно ценны, являясь просто кладезем чрезвычайно важной информации о себе, своих способностях и текущих ограничениях. Сейчас же мне довелось лицом к лицу столкнуться с переживанием реальности «свободы» и действительного значения сил, которые для этой свободы требуются.

Что я могу вам сказать. Быть зависимым гораздо проще. Для этого не требуется ни дисциплины, ни гибкости ума, ни выносливости к эмоциональным выпадам. Просто делай, что тебе разрешено делать, и будет более менее сыто, тепло и комфротно.

Для свободной жизни, однако, нужна сила, а сила добывается только прохождением через сложные, превышающие твои нынешние способности ситуации, только так можно вырасти. Без реального опыта не обойтись НИКАК.

Хех

К вопросу об эффективности — перезвонили только что из первой конторы, чей директор, оказывается, внезапно отбыл в коммандировку. Ну что ж тут скажешь: случаются в жизни накладки. При прочих равных условиях менять решение не имеет особого смысла.

Now I have a minigun

Раньше я увлекался компьютерными играми, и одной из моих любимых игр был «Half-Life». Бродить по чужим мирам с ломиком наперевес в атмосфере тотальной загадочности и лёгкого пост-апокалиптического блюза было действием необычайно расслабляющим и приятным. Среди всего возможного оружия у меня был один безусловный любимец — кольт хренадцать какого-то калибра. Прелесть этой пушечки состояла в том, что большинство местной и не очень живности она валила с одного, максимум с двух, выстрелов. Достал кольт, влепил между двух зеленоватых фасетчатых глаз, и хорошо так, спокойно сделалось на душе.

К чему я всё это говорю? Да так, просто в голову пришло. Два собеседования, одно из которых успешное — это высокая эффективность. Здесь и правильный выбор вакансий, и подготовка, и успешный перфоманс. Один, максимум два выстрела, и мр-мр-мр. Детка, зови меня просто — мистер Кольт!

Упд

В следующий понедельник, 15-го августа, выхожу на работу. Во время испытательного срока буду маскироваться под сеньёра (помидора), вливаться в коллектив, собирать intel, а там — лидерство. Как я понял, работы в этом плане предстоит много.

На время адаптации, скорее всего, писательские проекты придётся поставить на паузу. Хотя кто его знает, может, наоборот, попрёт со страшной силой. Эмоций-то поначалу будет хоть отбавляй.

Делеса

Так-с, ну что там у нас? Ещё восемь небольших текстов отправлено на согласование заказчику, заказчик молчит. Ещё одно собеседование пройдено, впечатления вроде как обоюдно положительные, но решения пока нет. Нужно согласовать завтра поездку к другому заказчику, который не знает, что о нём писать. Это интересно, своеобразное интервью, новый опыт. Плюс в том, что при подобном раскладе клиент не будет опираться на готовую, в большинстве своём неудобоваримую, корпоративную ахинею. Минус в том, что подспудно он, скорее всего, всё равно будет ожидать чего-то подобного. Хочется дожать хотя бы один копирайтерский проект до победного конца, чтобы закрыть, так сказать, гештальт, а потом уже смотреть, что делать дальше.

Слишком много направлений, в которых мне хотелось бы развиваться, но календарь, очевидно, не резиновый. Более того, не резиновая моя голова. Пока что объём эффективно совершаемой работы над новой информацией составляет в среднем что-то около четырёх часов. Затем наступает насыщение, сопротивление, головные боли, а при условии продолжения нагрузок и вовсе тянет блевать.

Отчасти можно увеличить вместимость систематическими тренировками. Часть ограничений скорее всего имеет телесную природу, но в этих вопросах я полный болван. Хоть как-то заняться своей выносливостью у меня пока так и не получилось. Подозреваю, что какая-нибудь йога вполне могла бы мне помочь, однако первый опыт надолго отбил охоту. Очень неуютно. Хочется заниматься как-то всё же в щадящем режиме. В общем, без понятия, что тут могло бы мне помочь.

Надо бы написать текст про поездку в Барселону, а то который раз он почему-то застревает где-то там, внутри. Как застряли когда-то тексты про Ибицу, про Штаты, про Барселону, и ещё раз про Барселону. Нужно подтолкнуть всё же, например, снизив пока требования к качеству, просто пографоманствовать немножечко, а там уж смотреть, что с этим делать дальше.

Ordinary World

Невозможно выразить ощущения от своей первой встречи с морем. Оно уже показалось, вынырнуло из-за холма после очередной петли серпантина, но твой ум ещё не узнаёт его, он не знает, что может быть нечто столь грандиозное, он не может опознать в этих бликах и чуть более тёмных просветах между ними огромное непрерывное тело воды. Гляди, уже показалось море, ты видишь? Правда? Мне кажется, ты меня разыгрываешь. Да не может быть, это же просто дымка! Скажи, что не шутишь.

И нет никакого способа проверить, ни единой возможности определить, узнать, сравнить каким-нибудь образом свои предположения с выдвинутой гипотезой о том, чего ещё никогда в своей жизни не видел. Остаётся только ждать, пока автобус не докатится наконец до Мисхора. Ждать, смотреть в окно и держать тебя за руку, слушая по очереди, как солист Duran Duran поёт что-то о загадочном обычном мире, который ещё предстоит найти. Слушать, ещё не вполне понимая слов из-за посредственного английского, но откликаясь на зов пронзительной утраченной красоты, неизвестно когда и при каких обстоятельствах отхватившей значительную часть твоего существа.

I won't cry for yesterday
There's ordinary world
Somehow I have to find
And as I try to make my way
To the ordinary world
I will learn to survive.

Читать далее

Таблеточки для головы

Сижу, пью кофе, ожидаю ответа потенциального работодателя, который может будет, может нет. В голове вяло толпятся разные мысли, вроде того, почему я не включил в свои программистские воспоминания два значимых собеседования: одно в штатовском офисе майкрософта, другое — в московском гугле. Скорее всего, дело в том, что тогда я воспринял отказ чрезвычайно болезненно. Я весь зажался, обложился книгами, которые не получалось толком читать из-за состояния перманентной истерики.

Тогда же, по примеру своего приятеля, которого я на тот момент считал едва ли не гением, я начал жрать ноотропы. От таблеток жутко, до мигреней болела голова, нервы раскалились до бела, тревожность стала просто зашкаливать. Впрочем, затем я стал замечать некоторые реальные изменения в работе своего ума. Так, смотря как-то раз по телеку переводной фильм, я вдруг обнаружил, что отчётливо слышу и понимаю сразу обе звуковые дорожки. Присутствуя на митинге во время спора, я стал замечать, что отслеживаю несколько одновременно ведущихся диалогов. Я стал видеть неожиданные взаимосвязи в текстах, ловче жонглировать словами.

Однако, всё это ни капли не помогло мне подготовиться. Основная проблема заключалась в том, что у меня катастрофически не получалось сосредоточиться на нужной информации. Я запоминал и обрабатывал множество бессмысленных, не относящихся к делу данных, но стоило мне сесть за книги, как я начинал метаться, нервничать и пытаться куда-нибудь слиться. Мне приходилось буквально заставлять себя возвращаться и хотя бы просто прочитать пару страниц, не слишком зацикливаясь на содержании. Стоит ли говорить, что эффективность подобного обучения решительно стремилась к нулю.

Другой возникшей проблемой стало значительное сужение эмоционального восприятия. Я перестал чувствовать других людей. К слову, эту особенность я замечал потом настолько часто, что готов признать её за правило — чем больше ты загружаешь свой ум, тем меньше остаётся пространства для чувства. Похоже, я настолько привык к своему восприятию мира, что такая смена перепугала меня очень серьёзно. Я не мог больше непосредственно считывать чужое настроение, поэтому его приходилось угадывать по каким-то косвенным признакам, и этот способ постоянно сбоил.

По завершении курса приёма препарата, однако, мне действительно стало полегче. Впрочем, я до сих пор до конца не уверен, было ли это эффектом действия таблеток, или же простым облечением от прекращения этой муки. Правда, я помню, что испытывал довольно приятные ощущение в области головы — казалось, что мозг согрет каким-то умиротворяющим теплом, действует ясно, быстро, подвижно.

С тех пор идея повтора курса возникала у меня ещё пару раз, но выяснилось, что мой организм больше не в состоянии переносить эти препараты. При любой попытке приёма таблеток практически сразу же начиналась сильная диарея, однажды я и вовсе очень сильно отравился.

Сейчас я предпочитаю прибегать к другим средствам. Понаблюдав немного за собой я понял, что схожего эффекта в действительности можно достичь просто существенной интеллектуальной загрузкой мозга. Чтение плотной информационной книги, изучения нового языка, скорочтение — всё это способно встряхнуть ум и быстро заполнить его сверх текущего объёма, что спровоцирует определённую стимуляцию его систем. Однако, как ни крути, отдых всё равно нужно включать в свою учебную программу.

Впрочем, я всё ещё нахожусь в поиске оптимального баланса нагрузки.

Вечерами холодает

Дыхание осени беспокоит меня, потому как случилось, что осень стала моим личным временем «Ч». Осень — это проверка, насколько хорошо затянулись мои раны. Всё-таки контекст обладает магической способностью оживлять воспоминания, когда сам воздух начинает шептать тебе о прошлом. Я знаю, что меня снова сложит на время этой осенью, я чувствую это. Не фатально, не надолго, но снова встанет перед внутренним взором тот самый период, и я буду кутаться в плед, как самая последняя тэпэшечка, зажигать свечи, слушать Чета Бэйкера и отпаивать себя зелёным чаем с мёдом.

А может, ничего этого и не будет на этот раз, может я зря боюсь. Быть может, я просто взгрустну немного вечерочком, послушаю в одиночестве радио bbc-4, напишу что-нибудь пронзительно-прекрасное, отправлю в пространство и уставлюсь возвышенным чуть увлажнённым взором за линию воображаемого горизонта.

А может, мне вспомнится моё прощание с Голландией, спешная упаковка чемоданов, и спонтанное решение — всё равно не успеваю, так съезжу хотя бы напоследок к морю. Две банки редбулла на багажнике, наушник с джипиэс в ухе, велосипед на улице, закрыть дверь, и катить, катить по ночному безлюдному городу, так и не ставшему мне своим. Все девайсы обтыканы напоминаниями — чтобы, случись мне раскиснуть, не проворонить время, когда надо бы развернуться обратно.

И море, холодное, неприветливое Северное Море, и пустынный пляж, и ветер в забрало, и терзающая душу музыка в ушах, и растерянность от того, что море молчит, не говорит мне ни слова, лишь безразлично пытается сдуть меня с этого берега к собачьим чертям, но я стою, дышу, смотрю, слушаю. Какой-то негр выгуливает кобеля, ничего себе, нашёл время. Мне всё кажется, что я должен почувствовать что-то особенное, какой-то знак, я лихорадочно перебираю музыку в плеере, пока не прекращаю это занятие и не начинаю просто смотреть, пока ещё есть время.

Или мне вспомнится, как, возвращаясь с очередного собеседования мне приходится проходить через эту чёртову осеннюю ярмарку, спускающую в моей голове курок тревожных воспоминаний. Ты слышишь? Что это за звуки там, на улице. Знаешь, а я сегодня видела, что это. Там на центральной площади разбили что-то вроде цирка, стоит здоровенная такая штуковина с двумя кабинками, роняющая эти кабинки с огромной высоты. Визг, крики, веселье. Пойдём, погуляем? Пойдём.

Не знаю. Возможно, я зря волнуюсь. Впрочем, мне кажется, что всё уже будет хорошо, даже если снова придут воспоминания. Я тщательно подготовился, я расширил форватер, так что теперь им будет где развернуться, не производя при этом значительных разрушений.

Быть может... Да чёрт с ним, будь что будет.