детстве я написал рассказ с нехитрым названием «Моё первое». Рассказом я остался доволен, и мне не терпелось получить отзывы окружающих. Я опубликовал его в нескольких фидошных эхах, отправил друзьям, показал родителям. Рассказ просочился потом в онлайновые библиотеки и до сих пор валяется на каких-то книжных помойках. Фидошное происхождение его выдаёт отсутствие заглавной буквы «Н» (хотя у меня и были установлены все защиты против этого, как вышло — не знаю). Папа же показал его своему другу, писателю и литературному критику (бывает). Попросил его высказать своё мнение. И критик меня распял. Со всей жёсткостью, на которую способны учителя, воспитатели и редакторы журналов для начинающих писателей. Начал он своё выступление с фразы: «Что я могу сказать. Если читать бегло, то возникает ощущение, что написано что-то значительное. Но если вчитаться…». Я был ошарашен. Ведь целью рассказа, хотя я и не мог тогда этого объяснить — было именно это ощущение. Получить отклик, чувство, идущее из глубины сознания. И он действительно почувстовал. Но тут же отмахнулся от него, выбросил на помойку, как несущественное. Потом он углубился в анализ и пришёл к выводу, что у меня депрессия. Потому как начинающий писатель не имеет другой модели, кроме себя. А рассказ грустный. И закончился словами: «Он умер». Да-да, концовочка действительно так себе. Тогда я ещё не читал Довлатова и его «К утру подморозило…», «К утру распогодилось…» и «К утру Ермил Федотович скончался…».Когда он вышел, я был раздавлен. Несмотря на то, что в его словах было рациональное зерно, хотелось сменить концовку на «он умер от стыда». Стоит ли говорить, что охоту писать я потерял надолго. Впрочем, все мы от этого только выиграли. Но суть произошедшего становится понятна мне только сейчас. Это вопрос передачи «невыразимого». Вопрос, мучающий не одно поколение художников, писателей, архитекторов, драматургов и пр. Как передать это видение, образ, провоцирующий бездну разнообразных эмоций, мыслей и ощущений. Как дать понять, под каким углом следует смотреть? Как сбить, смутить, уничтожить привычный взгляд на вещи? Как заставить зрителя, читателя жить, в конце концов? Не быть пассивно ведомым, включиться в происходящее. Какими средствами можно передать это? Как добраться до того, что настоящее в человеке? Когда ты не до конца сам понимаешь, что произошло с тобой. Почему ты можешь видеть то, что недоступно окружающим. И стоит ли игра свечь? Много было копий сломано по этому поводу. История искусства просто сочится ругательствами. Импрессионизм, кубизм, готика — дразнилки, придуманные критиками для уничижения чуждого творчества. И ответные ходы искусства. Новые атаки на галерейность, хрестоматийность и косность. Борьба за свободу выражения. Сюрреализм, экспрессионизм, концепт-арт, медийное искусство, видео-искусство. И вот прошёл переломный момент, и современность искусства принята. Ряды смешались. Критики ратуют за «новизну», и громят «устаревшее». И снова непонимание. Критические статьи всё больше и больше вызывают недоумение у художников. «Я действительно имел в виду это??» «Мужчина, вытирающий ногу» ДЕЙСТВИТЕЛЬНО является «отдалённым напоминанием о многообразии движений, разработанных в 1504 году Микеланджело для купающихся солдат на утраченной фреске „Битва при Кашине“?» И в то же время реминисценцией «Мужчины за умыванием»? Вот уж воистину:

«12) НАЦИОНАЛЬНАЯ КОРПОРАЦИЯ ПО ДОМАМ-ПИТОМНИКАМ ЖИВОТНЫХ (все учреждения по Мелкому выращиванию и все служащие таковых учреждений). (Мелкое выращивание, или выращивание мелких животных: свиней, овец, козлят, собак, тигров, львов, кошек, зайцев, кур, уток, пчел, рыб, бабочек, крыс, насекомых, микробов и т. д.).»

Нет, эта гонка никогда не закончится. И не может закончиться. Потому что её завершение означает конец. Только и всего. Есть жизнь и жажда жизни, жажда встряхнуться, взглянуть свежим взглядом. Ободрать коросту со своего мозга, стряхнуть пыль философствований и мёртвых учений. Выйти наконец из своего обвешанного логическими амулетами хранилища и встретить реальный мир, увидеть его своими глазами, а не тысячей неживых глазниц. И есть смерть, и её аналог — скука. Скука — это смерть при жизни, погребение заживо. Да, дедушка Фромм, только сейчас я понимаю, как ты был прав, советуя избегать общения с неживыми людьми. Одно мне непонятно — как ты при своей мудрости умудрялся быть таким невероятным занудой. По крайней мере в некоторых вопросах. Ну чем тебе не угодила современная музыка?

Есть пути, которые нельзя срезать. Так, нельзя стать сверх-человеком, не став хотя бы на время человеком. Ведь сверх — это «более чем». Чтобы стать homo-whatever, нужно в первую очередь стать homo. Не отрицая этого. Приняв, поняв, прочувствовав.